Статус: закончен

Меч пронзает тело, насаживая на черное узкое лезвие, ярко-алая кровь стекает по груди, капая на асфальт.
Мефодий Буслаев, верный слуга и страж повелительницы Мрака Прасковьи не знает пощады. Белая похожая на череп маска, длинные волосы, за время пребывания в Тартаре приобрели грязно-серый оттенок и дыра. Дыра в груди, именно там, где когда-то был эйдос...
Боль. Сердце, пронзенное мечом вместо жизни и тепла теперь передает телу холод, который сковывает мышцы и полиэтиленовой пленкой покрывающий разум.
— Я... Не справилась... — тихо шепчут разбитые в кровь губы, — я не смогла защитить тебя, Мефодий...
Страж смотрит на нее, все так же сжимая в руках меч, эти два алых огонька, горящих в прорезях маски могли заставить душу скукожиться до размеров песчинки и рассыпаться сверкающей пылью, но ей все равно. Не страшно и даже не больно, скорее просто холодно.
Тяжелые темные тучи раздвигает золотой луч, который ласково коснулся бледного осунувшегося лица.
— Держись, — звучит в голове у девушки звонкий, словно принадлежащий маленькому ребенку голос. — Держись!
Этот неизвестно откуда взявшийся свет заставил холод отступить, сердце, словно в насмешку, делает один тяжелый удар. Худые цепкие руки хватаются прямо за лезвие, не обращая внимание на порезы. Но вместо того, чтобы вынуть проклятую железку, она делает шаг вперед, только сильнее насаживаясь на клинок. Пара заплетающихся шагов и их лица находятся так близко, настолько, что можно четко увидеть странный узор из черных полос на правой стороне маски, дотронуться до краев этой ровной круглой дыры...
— Я...


***

— Она убьет его? — спрашивает Ната, сидя на крыше старого института.
— Кто знает... — протянул Чимоданов и достал из кармана куртки пачку сигарет. — А ты что думаешь, Мошкин?
— Не все ли равно? — пожал тот плечами, не отрывая глаз от неба. — Мы все равно служим Мраку и никуда от него не денемся, независимо от того, кто будет победителем...



***

— Почему?! Почему мы не можем вмешаться?!
— Ты слышала, что сказали сверху? — безразлично ответила Фулона. — Это не наш бой.


***

Башня Останкино сейчас такое спокойное место, где как не здесь можно предаться воспоминаниям?
— Ты не смог никого защитить, — Корнелий спокоен, на лице его застыло отсутствующие выражение.
— Разве не так должно было быть? — огрызнулся Эссиорх, сильнее ссутулив широкие плечи.
— Это лишь твои жалкие оправдания, — отозвался парень, снимая очки и потирая переносицу. — То, что сейчас творится — и твоя вина, Эссиорх.


***

Дафна достает из рюкзака флейту, у нее есть возможность убить Буслаева, но...
— Я... Разобью эту маску! — и флейта встречается с костью.
По маске проходит глубокая трещина и она разламывается на две части, словно гнилой орех, осколки осыпаются на асфальт и разбиваются со звоном фарфора.
Наконец-то можно увидеть его лицо.
Дафна встречается взглядом с Мефодием. Человеком, которому она отдала все. Сейчас он ей чужой. Бледная, почти серая кожа, черные белки и горящая угольком радужка, тонкие губы, с которых когда то сорвались те слова... Но сейчас какое-либо выражение отсутствовало на лице Буслаева.
— Слава Богу... — прошептала Дафна, проводя рукой по лицу любимого, оставляя на щеке следы крови. — Я всегда буду любить тебя, Мефодий... — и нежно коснулась губами его губ, словно прощаясь.
Сердце делает последний удар, брезгливо отступает во тьму Меф, оставив умирающую стражницу одну.
— Ты молодец, Дафна, — свет, видимый лишь ей одной, мягкий, согревающий, он нежно окутывает тело девушки, будто покрывалом.
— Я... Я так рада, что успела ему это сказать... — из голубых глаз потекли прозрачные слезы. — Спасибо тебе... — тонкая кисть с изрезанной ладонью поднимается к мрачному небу, навстречу к этому Свету. — Спасибо...


***

— Пусть мы и проигрывали битву за битвой — война еще впереди и эта пусть маленькая, но победа... — бывший страж Мрака Арей посмотрел на небо, с которого срывались первые капли дождя. — Это не конец, это — начало